*  *  *
Если мельницу, баню, роскошный дворец
Получает в подарок дурак и подлец,
А достойный идёт в кабалу из-за хлеба –
Мне плевать на твою справедливость, творец!

                                 *  *  *
Я в мечеть не за праведным словом пришёл,
Не стремясь приобщиться к основам пришёл,
В прошлый раз утащил я молитвенный коврик,
Он истёрся до дыр – я за новым пришёл.

                                 *  *  *
«Надо жить, - нам твердят, - в постах и труде.
Как живёте вы – так и воскреснете –де!»
Я с подругой и чашей вина неразлучен, -
Чтобы так и проснуться на страшном суде.

                                 *  *  *
«Ад и рай – в небесах», - утверждают ханжи.
Я в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай - не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай – это две половинки души.

                                 *  *  *
Не моли о любви, безнадёжно любя,
Не брод под окном у любимой, скорбя.
Словно нищие дервиши, будь независим –
Может статься, тогда и полюбят тебя.

                                 *  *  *
Не завидуй тому, кто силён и богат.
За рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткою, равною вздоху,
Обращайся, как с данной тебе напрокат.

                                 *  *  *
Порою некто гордо мечет взгляды: «Это –я!»
Украсит золотом свои награды: «Это –я!»
Но лишь пойдут на лад его делишки,
Внезапно смерть выходит из засады: «Это –я!»

                                 *  *  *
О душа! Ты меня превратила в слугу.
Я твой гнёт ощущаю на каждом шагу.
Для чего я родился на свет, если в мире
Всё равно ничего изменить не могу?

                                 *  *  *
Из всего, что аллах мне для выбора дал,
Я избрал чёрствый хлеб и убогий подвал,
Для спасенья души голодал и страдал, -
Ставши нищим, богаче богатого стал.

                                 *  *  *             
Да пребудет со мною любовь и вино!
Будь, что будет: безумье, позор – всё равно!
Чему быть суждено – неминуемо будет,
Но не больше того, чему быть суждено.

                                 *  *  *
Много сект насчитал я в исламе. Из всех
Я избрал себе секту любовных утех.
Ты – мой бог! Подари же мне радости рая.
Слиться с богом, любовью пылая, - не грех!

                                 *  *  *
Под этим небом жизнь – терзаний череда,
А сжалиться ль она над нами? Никогда.
О нерождённые! Когда б о наших муках
Вам довелось узнать, не шли бы вы сюда.

                                 *  *  *
Если бог не услышит меня в вышине –
Я молитвы свои обращу к сатане.
Если богу желанья мои неугодны –
Значит, дьявол внушает желания мне!

                                 *  *  *
Я в кувшин нацедил молодого вина,
Он выбалтывать тайны мне начал спьяна:
"Был я шахом и чашу держал золотую,
А теперь стал кувшином и грош мне цена".

                                 *  *  *
В этом призрачном мире утрат и теней,
С чем сравнить тебя - думал я множество дней.
И решил, что лицо твоё солнца светлее,
Что прекрасный твой стан кипариса стройней.

                                 *  *  *
Кумир мой, вылепил тебя гончар,
Что пред тобой луна своих стыдится чар.
Другие к празднику себя пусть украшают,
Ты - праздник украшать собой имеешь дар.

                                 *  *  *
Нет у мира начала, конца ему нет,
Мы уйдём навсегда - ни имён, ни примет.
Этот мир был до нас и вовеки пребудет,
После нас простоит ещё тысячу лет.

                                 *  *  *
Спросил у чаши я, прильнув устами к ней:
"Куда ведёт меня чреда ночей и дней?"
Не отрывая уст, ответила мне чаша:
"Ах, больше в этот мир ты не вернёшься. Пей!".

Стихи о любви и стихи про любовь

Стихи о любви и стихи про любовь

Омар Хайям

Рубаи о любви

Лучше пить и веселых красавиц ласкать,
Чем в постах и молитвах спасенья искать.
Если место в аду для влюбленных и пьяниц,
То кого же прикажете в рай допускать?

***

Когда фиалки льют благоуханье
И веет ветра вешнего дыханье,
Мудрец - кто пьет с возлюбленной вино,
Разбив о камень чашу покаянья.

***

Метнул рассвет на кровли сноп огня
И кинул в кубок шар владыки дня.
Пригубь вино! Звучит в лучах рассвета
Призыв любви, вселенную пьяня.

***

Увы, не много дней нам здесь побыть дано,
Прожить их без любви и без вина - грешно.
Не стоит размышлять, мир этот - стар иль молод:
Коль суждено уйти - не все ли нам равно?

***

Среди гурий прекрасных я пьян и влюблен
И вину отдаю благодарный поклон.
От оков бытия я сегодня свободен
И блажен, словно в высший чертог приглашен.

***

Дай кувшин вина и чашу, о, любимая моя,
Сядем на лугу с тобою и на берегу ручья!
Небо множество красавиц, от начала бытия,
Превратило, друг мой, в чаши и в кувшины - знаю я.

***

Любовь - роковая беда, но беда - по воле аллаха.
Что ж вы порицаете то, что всегда - по воле аллаха.
Возникла и зла и добра череда - по воле аллаха.
За что же нам громы и пламя Суда - по воле аллаха?

***

С той, чей стан - кипарис, а уста - словно лал,
В сад любви удались и наполни бокал,
Пока рок неминуемый, волк ненасытный,
Эту плоть, как рубашку, с тебя не сорвал!

***

О горе, горе сердцу, где жгучей страсти нет.
Где нет любви мучений, где грез о счастье нет.
День без любви - потерян: тусклее и серей,
Чем этот день бесплодный, и дней ненастья нет.

***

Любя тебя, сношу я все упреки
И вечной верности не зря даю зароки.
Коль вечно буду жить, готов до дня Суда
Покорно выносить гнет тяжкий и жестокий.

***

Скорей приди, исполненная чар,
Развей печаль, вдохни сердечный жар!
Налей кувшин вина, пока в кувшины
Наш прах еще не превратил гончар.

***

Ты, кого я избрал, всех милей для меня.
Сердце пылкого жар, свет очей для меня.
В жизни есть ли хоть что-нибудь жизни дороже?
Ты и жизни дороже моей для меня.

***

Упреков не боюсь, не опустел карман,
Но все же прочь вино и в сторону стакан.
Я пил всегда вино - искал услады сердцу,
Зачем мне пить теперь, когда тобою пьян!

***

Лишь твоему лицу печальное сердце радо.
Кроме лица твоего - мне ничего не надо.
Образ свой вижу в тебе я, глядя в твои глаза,
Вижу в самом себе тебя я, моя отрада.

***

Страстью раненный, слезы без устали лью,
Исцелить мое бедное сердце молю,
Ибо вместо напитка любовного небо
Кровью сердца наполнило чашу мою.

***

Утром роза раскрыла под ветром бутон,
И запел соловей, в ее прелесть влюблен.
Сядь в тени. Этим розам цвести еще долго,
Когда будет наш горестный прах погребен.

***

Поутру просыпается роза моя,
На ветру распускается роза моя.
О, жестокое небо! Едва распустилась -
Как уже осыпается роза моя.

***

Страсть к неверной сразила меня как чума.
Не по мне моя милая сходит с ума!
Кто же нас, мое сердце, от страсти излечит,
Если лекарша наша страдает сама.

***

Раскаянья обеты забыли мы теперь
И наглухо закрыли для доброй славы дверь.
Мы вне себя; за это ты нас не осуждай:
Вином любви мы пьяны, не лоз вином, поверь!

***
Омар Хайям Рубаи о любви
Рай здесь нашел, за чашею вина, я
Средь роз, близ милой от любви сгорая.
Что слушать толки нам про ад и рай!
Кто видел ад? Вернулся кто из рая?

***

Этой чаше рассудок хвалу воздает,
С ней влюбленный целуется ночь напролет.
А безумный гончар столь изящную чашу
Создает и об землю без жалости бьет!

***

Хайям! О чем горюешь? Весел будь!
С подругой ты пируешь - весел будь!
Всех ждет небытие. Ты мог исчезнуть,
Еще ты существуешь - весел будь!

***

Не горюй, что забудется имя твое.
Пусть тебя утешает хмельное питье.
До того, как суставы твои распадутся -
Утешайся с любимой, лаская ее.

***

Хочешь тронуть розу - рук иссечь не бойся,
Хочешь пить - с похмелья хворым слечь не бойся.
А любви прекрасной, трепетной и страстной
Хочешь - понапрасну сердце сжечь не бойся!

***

Ты в игре королева. Я и сам уж не рад.
Конь мой сделался пешкой, но не взять ход назад...
Черной жмусь я ладьею к твоей белой ладье,
Два лица теперь рядом... А в итоге что? Мат!

***

Родник живительный сокрыт в бутоне губ твоих,
Чужая чаша пусть вовек не тронет губ твоих...
Кувшин, что след от них хранит, я осушу до дна.
Вино все может заменить... Все, кроме губ твоих!

***

Дай коснуться, любимая, прядей густых,
Эта явь мне милей сновидений любых...
Твои кудри сравню только с сердцем влюбленным,
Так нежны и так трепетны локоны их!

***

Целовать твою ножку, о веселья царица,
Много слаще, чем губы полусонной девицы!
День-деньской я капризам всем твоим потакаю,
Чтобы звездной ночью мне с любимой слиться.

***

Цвет рубину уста подарили твои,
Ты ушла - я в печали, и сердце в крови.
Кто в ковчеге укрылся как Ной от потопа,
Он один не утонет в пучине любви.

***

Чье сердце не горит любовью страстной к милой, -
Без утешения влачит свой век унылый.
Дни, проведенные без радостей любви,
Считаю тяготой ненужной и постылой.

***

Из края в край мы держим к смерти путь;
Из края смерти нам не повернуть.
Смотри же, в здешнем караван-сарае
Своей любви случайно не забудь!

***

Кто розу нежную любви привил
К порезам сердца, - не напрасно жил!
И тот, кто сердцем чутко слушал бога,
И тот, кто хмель земной услады пил!

***

Развеселись!... В плен не поймать ручья?
Зато ласкает беглая струя!
Нет в женщинах и в жизни постоянства?
Зато бывает очередь твоя!

***

О, если б, захватив с собой стихов диван
Да в кувшине вина и сунув хлеб в карман,
Мне провести с тобой денек среди развалин, -
Мне позавидовать бы мог любой султан.

***

Не дрогнут ветки... ночь... я одинок...
Во тьме роняет роза лепесток.
Так - ты ушла! И горьких опьянений
Летучий бред развеян и далек.

***
Омар Хайям Рубаи о любви
Наш мир - аллея молодая роз,
Хор соловьев, прозрачный рой стрекоз.
А осенью? Безмолвие и звезды,
И мрак твоих распущенных волос...

***

Кто урод, кто красавец - не ведает страсть,
В ад согласен безумец влюбленный попасть.
Безразлично влюбленным, во что одеваться,
Что на землю стелить, что под голову класть.

***

Мы похожи на циркуль, вдвоем, на траве:
Головы у единого тулова две,
Полный круг совершаем, на стержне вращаясь,
Чтобы снова совпасть голова к голове.

***

Шейх блудницу стыдил: "Ты, беспутница, пьешь,
Всем желающим тело свое продаешь!"
"Я, - сказала блудница, - и вправду такая,
Тот ли ты, за кого мне себя выдаешь?"

***

Небо - пояс загубленной жизни моей,
Слезы павших - соленые волны морей.
Рай - блаженный покой после страстных усилий,
Адский пламень - лишь отблеск угасших страстей.

***

Словно солнце, горит, не сгорая, любовь,
Словно птица небесного рая - любовь.
Но еще не любовь - соловьиные стоны,
Не стонать, от любви умирая, - любовь!

***

Сбрось обузу корысти, тщеславия гнет,
Злом опутанный, вырвись их этих тенет.
Пей вино и расчесывай локоны милой:
День пройдет незаметно - и жизнь промелькнет.

***

Мой совет: будь хмельным и влюбленным всегда,
Быть сановным и важным - не стоит труда.
Не нужны всемогущему Господу Богу
Ни усы твои, друг, ни моя борода!

***

Из сиреневой тучи на зелень равнин
Целый день осыпается белый жасмин.
Наливаю подобную лилии чашу
Чистым розовым пламенем - лучшим из вин.

***

В жизни сей опьянение лучше всего,
Нежной гурии пение лучше всего,
Вольной мысли кипение лучше всего,
Всех запретов забвение лучше всего.

***

Дай вина! Здесь не место пустым словесам.
Поцелуи любимой - мой хлеб и бальзам.
Губы пылкой возлюбленной - винного цвета,
Буйство страсти подобно ее волосам.

***

День завтрашний - увы! - сокрыт от наших глаз!
Спеши использовать летящий в бездну час.
Пей, луноликая! Как часто будет месяц
Всходить на небеса, уже не видя нас.

***

Изначальней всего остального - любовь,
В песне юности первое слово - любовь.
О, несведущий в мире любви горемыка,
Знай, что всей нашей жизни основа - любовь!

***

От зенита Сатурна до чрева Земли
Тайны мира свое толкованье нашли.
Я распутал все петли вблизи и вдали,
Кроме самой простой - кроме светлой петли.

***

Те, кому была жизнь полной мерой дана,
Одурманены хмелем любви и вина.
Уронив недопитую чашу восторга,
Спят вповалку в объятиях вечного сна.

***

Если в лучах ты надежды - сердце ищи себе, сердце,
Если ты в обществе друга - сердцем гляди в его сердце.
Храм и бесчисленность храмов меньше, чем малое сердце,
Брось же свою ты Каабу, сердцем ищи себе сердце.

***

Кудри милой от мускуса ночи темней,
А рубин ее губ всех дороже камней...
Я однажды сравнил ее стан с кипарисом,
Возгордился теперь кипарис до корней!

***

О, не растите дерево печали...
Ищите мудрость в собственном начале.
Ласкайте милых и вино любите!
Ведь не навек нас с жизнью обвенчали.

***

Пей вино, ибо радость телесная - в нем.
Слушай чанг, ибо сладость небесная - в нем.
Променяй свою вечную скорбь на веселье,
Ибо цель, никому не известная, - в нем.

***

Сад цветущий, подруга и чаша с вином -
Вот мой рай. Не хочу очутиться в ином.
Да никто и не видел небесного рая!
Так что будем пока утешаться в земном.

***

Я к неверной хотел бы душой охладеть,
Новой страсти позволить собой овладеть.
Я хотел бы, но слезы глаза застилают,
Слезы мне не дают на другую глядеть.

***

Горе сердцу, которое льда холодней,
Не пылает любовью, не знает о ней.
А для сердца влюбленного день, проведенный
Без возлюбленной, - самый пропащий из дней!

***

Волшебства о любви болтовня лишена,
Как остывшие угли огня лишена.
А любовь настоящая жарко пылает,
Сна и отдыха, ночи и дня лишена.

***

Не моли о любви, безнадежно любя,
Не броди под окном у неверной, скорбя.
Словно нищие дервиши, будь независим -
Может статься, тогда и полюбят тебя.

***

Куда уйти от пламенных страстей,
Что причиняют боль душе твоей?
Когда б узнал, что этих мук источник
У той в руках, что всех тебе милей...

***

Сокровенною тайной с тобой поделюсь,
В двух словах изолью свою нежность и грусть.
Я во прахе с любовью к тебе растворяюсь,
Из земли я с любовью к тебе поднимусь.

***

Не по бедности я позабыл про вино,
Не из страха совсем опустился на дно.
Пил вино я, чтоб сердце весельем наполнить,
А теперь мое сердце тобою полно.

***

Говорят: "Будут гурии, мед и вино -
Все услады в раю нам вкусить суждено".
Потому я повсюду с любимой и с чашей, -
Ведь в итоге к тому же придем все равно.

***

Я над книгою жизни упрямо гадал,
Вдруг с сердечною болью мудрец мне сказал:
"Нет прекрасней блаженства - забыться в объятьях
Луноликой красы, чьи уста, словно лал".

***

За любовь к тебе пусть все осудят вокруг,
Мне с невеждами спорить, поверь, недосуг.
Лишь мужей исцеляет любовный напиток,
А ханжам он приносит жестокий недуг.

***

"Надо жить, - нам внушают, - в постах и в труде!"
"Как живете вы - так и воскреснете-де!"
Я с подругой и чашей вина неразлучен,
Чтобы так и проснуться на страшном суде.

***

Для тех, кто умирает, Багдад и Балх - одно;
Горька, сладка ли чаша - мы в ней увидим дно.
Ущербный месяц гаснет - вернется молодым,
А нам уж не вернуться.... Молчи и пей вино.

***

Жертвуй ради любимой всего ты себя,
Жертвуй тем, что дороже всего для тебя.
Не хитри никогда, одаряя любовью,
Жертвуй жизнью, будь мужествен, сердце губя!

***

Роза молвила: "Ох, мой сегодняшний вид
О безумстве, по сути, моем говорит.
Почему выхожу я в крови из бутона?
Путь к свободе сквозь тернии часто лежит!"

***

Страсть к тебе порвала одеяние роз,
В аромате твоем есть дыхание роз.
Ты нежна, блестки пота на шелковой коже,
Как роса в чудный миг раскрывания роз!

***

Ты одна в моем сердце лишь радость несла,
Горем сердце мое твоя смерть обожгла.
Лишь с тобой мог терпеть я все горести мира,
Без тебя - что мне мир и мирские дела?

***

Путь любви ты избрал - надо твердо идти,
Блеском глаз затопить все на этом пути.
А достигнув терпением цели высокой,
Так вздохнуть, чтобы вздохом миры потрясти!

***

Не убудет луна твоя в месячный срок,
Украшая, был щедр к тебе скаредный рок.
Жизнь и мир этот, право, покинуть не трудно,
Но как трудно покинуть всегда твой порог!

***

Вы в дороге любви не гоните коня -
Вы падете без сил к окончанию дня.
Не кляните того, кто измучен любовью,-
Вы не в силах постичь жар чужого огня.

***

В сад я в горести вышел и утру не рад,
Розе пел соловей на таинственный лад:
"Покажись из бутона, возрадуйся утру,
Сколько чудных цветов подарил этот сад!"

***

Плачут очи мои из-за цепи разлук,
Плачет сердце мое от сомнений и мук.
Плачу жалобно я и пишу эти строки,
Плачет даже калам, выпадая из рук...

***

Приходи, ведь душевный покой - это ты!
Ты пришла! И не кто-то другой - это ты!
И не ради души - ради нашего Бога
Дай увериться, тронуть рукой - это ты!

***

Я любимую радостно вновь обниму
И из памяти зло моих дней изыму.
Хотя пьяный словам мудрецов не внимает,
Но уж эти слова я, конечно, пойму!

***

Ветром в кудри ее залететь нелегко,
И страданий в любви не иметь нелегко.
Говорят, что глазам ее лик недоступен -
Оком пьяным, конечно, глядеть нелегко!

***

Каждый миг, о кумир, ты жеманной не будь,
В себялюбии столь постоянной не будь.
Шагом ровным иди и не хмурь больше брови,
Для влюбленных врагом непрестанно не будь!

***

Осветил мою душу подруги приход,
Улыбнулось мне счастье меж многих невзгод.
Пусть померкнет луна. И с угасшей свечою
Ночь с тобой для меня - словно солнца восход.

***

От огня твоей страсти лишь дым исходил,
Сердцу мало надежд он с собой приносил.
Повстречаться с тобой я прилежно старался,
Но раз не было счастья - бесплоден мой пыл!

***
Омар Хайям Рубаи о любви
Не сраженных тобой наповал в мире нет,
Кто бы разум притом не терял, в мире нет.
И, хоть ты ни к кому не питаешь пристрастья,
Кто любви бы твоей не желал, в мире нет.
Перевод: Н.Тенигиной

Говорит мне душа - влюблена в его лик,
Звук речей его в самое сердце проник.
Перлы тайн наполняют мне душу и сердце,
Но сказать не могу - пригвожден мой язык!

***

Думал я, что верны обещанья твои,
Постоянства полны обещанья твои.
Нет, не знал я, что, как и столпы мирозданья -
Свет очей! - непрочны обещанья твои!

***

Просило сердце: "Поучи хоть раз!"
Я начал с азбуки: "Запомни - "Аз".
И слышу: "Хватит! Все в начальном слоге,
А дальше - беглый, вечный пересказ".

***

Страсть не может с глубокой любовью дружить,
Если сможет, то вместе недолго им быть.
Вздумай курица с соколом рядом подняться,
Даже выше забора - увы - ей не взмыть.

***

Коль с любовью дано сердцу вдруг совладать,
То коня-то мечты нет труда оседлать.
Если сердца не будет - любовь бесприютна,
Нет любви - так зачем же и сердцу стучать?

***

Если любишь, то стойко разлуку терпи,
В ожиданьи лекарства страдай и не спи!
Пусть сжимается сердце, как роза в бутоне,
Жертвуй жизнью. И кровью тропу окропи!

***

У монахов - экстаз, в медресе все шумят,
Для любви же не нужен духовный обряд.
Будь он муфтий хоть сам и знаток шариата,
Где любовь суд вершит - все наречья молчат!

***

Надо выпить вина! Человечность нужна,
Сострадания боль жечь как пламя должна!
Надо Книгу Любви изучать непрестанно,
Чтоб учила быть пылью пред другом она!

***

Встань от сна! Ночь для таинств любви создана,
Для метаний у дома любимой дана!
Где есть двери - они запираются на ночь,
Только дверь у влюбленных - открыта она!

***

Когда к жизни Любовь меня в мир призвала,
Мне уроки любви она сразу дала,
Ключ волшебный сковала из сердца частичек
И к сокровищам духа меня привела.

***

У тюльпана ты цвет свой пурпурный взяла,
Тебе лилия юности суть отдала.
Была роза, она на тебя походила -
Передав тебе жизнь, она робко ушла.

***

Нет голов, где не зрела бы тайна своя,
Сердце чувством живет, ничего не тая.
По дороге своей идет каждое племя...
Но любовь - ураган на путях бытия!

***

Что от страсти к тебе я, страдая, вкусил?
Днем и ночью я боль и несчастье сносил,
Мое сердце в крови, и душа исстрадалась,
И глаза мои влажны, а сам я - без сил.

***

Златом можно красавиц любых покорить,
Чтоб плоды этих встреч и сорвать, и вкусить.
А нарцисс-венценосец уж голову поднял, -
Погляди! Златом можно от сна пробудить!

***

Кто рожден в красоте счастья лик созерцать,
Тому мир будет множеством граней мерцать -
Украшает шитьем для красавицы платье
И умеет изнанку душой понимать!

***

Зелень, розы, вино мне судьбою даны,
Нет, однако, тебя в этом блеске весны!
Без тебя мне ни в чем не найти утешенья,
Там, где ты, - мне другие дары не нужны!

***

Ты, чей облик свежее пшеничных полей,
Ты михраба из райского храма милей!
Тебя мать при рожденье омыла амброю,
Подмешав в аромат капли крови моей!

***

С влажной розы ты, сбросив стыдливый покров,
Принесла мне сумятицу в виде даров.
С волосок твоя талия! Лик покажи мне!
Я расплавлен как воск и к страданьям готов!

***

Ты как будто сначала дружила со мной,
Но потом враждовать вдруг решила со мной,
Не отчаялся я, что судьба отвернулась:
Вдруг, по-прежнему станешь ты милой со мной?

***

Ты - рудник, коль на поиск рубина идешь,
Ты - любим, коль надеждой свиданья живешь.
Вникни в суть этих слов - и нехитрых, и мудрых:
Все, что ищешь, в себе непременно найдешь!

***

Мы в наперсниках были у чаши вина -
И в свиданиях тайна была нам нужна -
Как боялись в поступках себя опозорить!
Опозорены ныне - молва не страшна!

***

Лик твой - день, с ним и локоны в дружбе всегда,
Роза - ты, а в шипах - разлученья беда.
Твои кудри - кольчуга, глаза - словно копья,
В гневе ты - как огонь, а в любви - как вода!

***

О, кумир! Дружбу ты почему прервала?
Где же верность твоя в это время была?
Я хотел за шальвары твои ухватиться -
Ты рубашку терпенья мою порвала!

***

Свет очей, вдохновение наших сердец!
Наш удел - лишь мучение наших сердец!
От разлуки душа вдруг к губам подступила,
Встреча лишь - исцеление наших сердец!

***

Пусть весь мир перед шахом покорный лежит,
Ад - плохим, рай же праведным принадлежит.
Четки - ангелам, свежесть заоблачным кущам,
Нам - любимых и души их дать надлежит.

***

Две Каабы для веры нам создал Творец -
Бытия и сердец, это - веры венец.
Поклоняйся Каабе сердец, пока можешь,
Выше тысяч Кааб - и одно из сердец!

***

Нет надежд у меня на свиданье с тобой,
Нет терпенья на миг - что поделать с собой!
В сердце мужества нет, чтоб поведать о горе…
Что за дивная страсть вручена мне судьбой!

***

Мир любви обрести без терзаний нельзя,
Путь любви отвести по желанью нельзя.
И пока от страданья не станешь согбенным,
Суть его донести до сознанья - нельзя!

***

Мест, где в чащах пурпурного нету вина,
Где красавицы нет, что нежна и стройна, -
Избегай, даже если там райские кущи, -
Вот совет. И в словах этих мудрость одна.

***

Дуновения вешней поры хороши,
Музыкальных созвучий хоры хороши,
Пенье птиц и ручей у горы хороши…
Но лишь с милой все эти дары хороши!

**

В этом мире любовь - украшенье людей,
Быть лишенным любви - это быть без друзей.
Тот, чье сердце к напитку любви не прильнуло,
Тот осел, хоть не носит ослиных ушей!

***

Лучше локон любимой, лаская, схватить,
Лучше с нею вино искрометное пить,
До того, как судьба тебя схватит за пояс -
Лучше эту судьбу самому ухватить!

***

Нам с гуриями рай сулят на свете том.
И чаши полные, пурпуровым вином.
Красавиц и вина бежать на свете этом
Разумно ль, если к ним мы все равно придем?

***

Красой затмила ты Китая дочерей,
Жасмина нежного твое лицо нежней,
Вчера взглянула ты на шаха Вавилона
И все взяла: ферзя, ладьи, коней.

***

Как полон я любви, как чуден милой лик,
Как много я б сказал и как мой нем язык!
Не странно ль, Господи? От жажды изнываю,
А тут же предо мной течет живой родник.

***

Сядь, отрок! Не дразни меня красой своей!
Мне пожирать тебя огнем своих очей
Ты запрещаешь... Ах, я словно тот, кто слышит:
"Ты кубок опрокинь, но капли не пролей!"

***

Суровый рамазан велел с вином проститься.
Где дни веселые? О них нам только снится.
Увы, невыпитый стоит в подвале жбан,
И не одна нетронутой ушла блудница.

***

Кумир мой, вылепил тебя таким гончар,
Что пред тобой луна стыдится своих чар.
Другие к празднику себя пусть украшают,
Ты - праздник украшать собой имеешь дар.

***

Доколе будешь нас корить, ханжа ты скверный,
За то, что к кабаку горим любовью верной?
Нас радует вино и милая, а ты
Опутан четками и ложью лицемерной.

***

Когда под утренней росой дрожит тюльпан,
И низко, до земли, фиалка клонит стан,
Любуюсь розой я: как тихо подбирает
Бутон свою полу, дремотой сладкой пьян!

***

Кто чар ее не избежал, отныне знает счастье,
Кто пылью лег у милых ног, душой впивает счастье.
Измучит, станет обижать, но ты не будь в обиде:
Все, что подобная луне нам посылает, - счастье!

***

Люблю вино, ловлю веселья миг.
Ни верующий я, ни еретик.
"Невеста - жизнь, какой угодно выкуп?"
- "Из сердца бьющий радости родник".

***

Саки! Пусть любви удостоен я пери прелестной,
Пусть винную горечь заменят мне влагой небесной.
Пусть будет чангисткой Зухра, собеседник - Иса.
Коль сердце не радостно, то пировать неуместно.

***

На розах блистанье росы новогодней прекрасно,
Любимая - лучшее творенье Господне - прекрасна.
Жалеть ли минувшее, бранить ли его мудрецу?
Забудем вчерашнее! Ведь наше сегодня - прекрасно.

1
К нему итти ты хочешь? Оставь жену, детей,
И все, что мило сердцу, и близких, и друзей.
Все устрани, что может тебя связать в пути;
Чтоб двигаться свободно, все путы рви скорей.
2
Освободись, о сердце, от плена чувств земных,
От радостей любовных, от горестей пустых!
Иди к дервишам, сердце, присядь на их порог...
И ты, быть может, станешь святым среди святых.
3
Из жемчуга молений я четок на связал
И праха прегрешений с лица не отирал.
Надеюсь на спасенье лишь потому, что - я
Единого ни разу двумя не называл,
4
В тоске молило сердце: открой мне знанья свет!
- Вот это - знак алифа, - промолвил я в ответ.
И слышу вдруг: довольно! Ведь в этой буква все:
Когда Единый в доме, другим уж места нет.
5
Сказку тебе, коль хочешь мой выслушать совет:
Нарядом лицемерья не обольщай наш свет.
Земная жизнь - мгновенье, другая - без конца,
Продать за миг всю вечность? Да в этом смысла нет.
6
Скинь ризы показные! Не поступай, как тот,
Кто платье покупает, а тело продает.
Рогожею прикройся; и вот под ней тебя
Неведомая миру порфира облечет.
7
Пренебреги законом, молитвой и постом,
Зато делись, чем можешь, с голодным бедняком;
Будь добр... Твоя награда - я сам порукой в том -
Теперь вино земное, небесный рай потом.
8
Послушай слов Хайяма про самый верный путь:
Нарушь посты, молитву, зато хоть чем-нибудь
Ты помоги другому, будь плох он, будь он пьян.
Пей сам, грабь по дорогам, но только добрым будь!
9
Мои заслуги точно все до одной сочти;
Грехов же, ради бога, десятки пропусти:
Их ветренность раздует все адские огни;.
Уж лучше, ради праха пророка, все прости.
10
Над пьяным, над безумным ты, мудрый, не глумись
И святостью наружной пред всеми не гордись;
Ты хочешь стать всех выше и все преодолеть?
К тому, кто пал всех ниже, с любовию склонись!
11
Мудрец, взрастивший в сердце росток любви живой,
Бесплодно не теряет минуты ни одиой,
Благоволенье ль неба стремится он снискать,
Земного ль ищет счастья за чашею хмельной.
12
Не лучше ли за кубком тебе всю мысль отдать,
Чем тупо пред михрабом поклоны отбивать?
О первый и последний, о сущностъ всех существ!
Дай мне блаженство, муки, что сам захочешь дать.
13
За гранью мира ищут и за пределом дней
Скрижаль, калем и небо и бездну злых огней.
Но мой наставник мудрый шепнул однажды мне:
Скрижаль, калем и небо и ад в душе твоей.
14
С собой в борьбе упорной всегда я. Как мне быть?
Печали непритворной я полон. Как мне быть?
Ты милосерд. Позорный ты снимешь груз грехов;
Но с памятью тлетворной о прошлом как мне быть?
15
Отряхнув одежду праха, о дух свободный мой,
Ты в небо вознесешься, сверкая наготой.
Но как же неприкрытый воссядешь там на трон,
Здесь не покинув мерки пристойности земной?
16
Кто в мир меня отправил, согласья не спросил;
Хочу ль вернуться, также я им не спрошен был;
А то бы в мире праха приход мой и уход
Совсем на состоялись: я вовсе бы не жил.
17
Зачем смертей, рождений бессмысленный поток?
Где в ткани жизни нашей основа, где уток?
В огне стремлений тщетных сгорело столько душ;
От них, испепеленных, остался ль хоть дымок?
18
Когда отлита чаша - искусства хрупкий плод,
Ее и пьяный мастер хранит и бережет.
Но очи, как нарциссы, уста, как сладкий мед, -
Чья создала любовь их, чья злоба разобьет?
19
Все обсудив без страха, мы истину найдем:
Небесный свод представим волшебным фонарем;
Источник света - солнце; наш мир - сквозной экран,
А мы - смешные тени и пляшем пред огнем.
20
Мы все простые шашки: на клетках дней, ночей
Играет нами небо по прихоти своей.
Мы движемся, покамест забавны для него;
Потом вернут нас в ларчик несозданных вещей.
21
- Дай чашу мне и слушай! В могилу, ляжешь ты,
Где нет веселья, дружбы, любви и красоты.
Запомни это слово (другим не открывай):
Не расцветают снова увядшие цветы.
22
В стенах церквей, мечетей и синагог засев,
Вопят: Помилуй, боже, И отврати свой гнев!
Кто знает - не трепещет; он в сердца глубине
Семян не сеет страха и не растит посев.
23
Иди зарей весенний к ручью - меже долей;
С друзьями иль подругой, небесных дев милей;
Пей утреннюю чашу... Свободен будешь ты
От призраков и страхов, мечетей и церквей.
24
Как чаша, опрокинут над нами небосвод,
Он все живое давит и разум наш гнетет.
А посмотри, как нежно слилась, уста к устам,
В лобзанье чаша с кубком, хоть кровь и там течет.
25
Наш мир -творца ошибку, плохой приют на час -
Ты скрась вином, улыбкой и блеском милых глаз.
Что спорить, мир предвечен иль создан был для нас...
Пусть он и бесконечен, да нам конец сейчас.
26
Проникнуть за покровы загадки мировой
Дано лишь тем, чье тело рассталося с душой.
Живи и пей, не зная, откуда ты пришел,
Будь весел, не гадая, что станется о тобой.
27
О сердце! Не проникнуть за тайн густой покров,
Не расплести нам хитрой работы мудрецов!
Так из вина и чаши мы рай устроим свой...
Куда уж нам забраться превыше облаков!
28
Хайям, за прегрешенье печалью платишь ты;
В бесплодном сокрушенье все дни истратишь ты.
А милость и прощенье для тех, кто нагрешил.
Нет без греха спасенья: о чем же плачешь ты?
29
Что каяться? Решило предвечное вчера,
Чтобы сегодня этак ты поступал с утра.
Решать, чем будешь завтра, - бесплодная игра:
Все «завтра» жизни нашей наметило «вчера».
30
Наш мир - поток метафор и символов узор.
Зачем же брать, всерьев нам их мнимосущий вздор?
Мирись и с болью, сердце! Ее не устранить:
Ведь текст пером небесным записан с давних пор.
31
В божественной скрижали начертаны давно
Все радости, печали и все, что суждено.
Мольбами и слезами, обильными, как дождь,
Мы капли не прибавим к тому, что нам дано.
32
Заря. Дай чашу с ярким, как пурпур роз, вином;
Сосуд же доброй славы о камень разобьем.
Что за мечтой тянуться? Хочу я здесь перстом
Твоих кудрей коснуться и лютни струн потом.
33
Коран всевышним словом все верные зовут;
Коран читают часто, но чаще только чтут.
Ах, на краях у чаши яснее надпись есть:
И днем к ночью наши уста её прочтут!
34
Я пьян, и в том дурного не вижу ничего:
Адлах карать не может за пьянство никого.
Ведь он же все предвидел, когда меня творил:
Могу ль не оправдать я предвиденья его?
35
Довольно в бездну моря до камешку кидать:
Покланялся кумирам - пора и перестать.
О том, что ждет Хайяма, тот может рассказать
Кто был в аду иль в небе и к нам пришел опять.
36
Мир призрачен. Ищу я и призрак счастья в нем,
И пьяным быть хочу я любовью и вином.
Твердят мне: «подаянье подай тебе господь!»
Ну, что за пожеланье... Что в даре мае таком?!
37
Вхожу в мечеть смиренно, с поникшей головой,
Как будто для молитвы... Но замысел иной:
Здесь коврик незаметно стащил я прошлый раз,
А он уж поистерся... Хочу стянуть другой!
38
Не лучше ль упоенье любовью и вином,
Чем плоти умерщвленье молитвой и постом?
И если всех влюбленных и пьяных примет ад,
То кто же рай увидит, кто быть захочет в нем?
39
Кувшин с вином душистым мне ты разбил, господь!
Дверь радости и счастья мне ты закрыл, господь!
Ты по земле, о боже, разлил мое вино...
Карай меня! Но пьяным не ты ли был, господь?
40
Ты льешь щедроты, небо, на весь негодный люд;
В их мельницы и бани арыки все текут.
А добрый голодает... Ну, кто ж хоть фигу, даст
За все благодеянья, что от тебя идут?
41
Восстань! Пригоршню праха в лицо кинь, небесам.
Конец надеждам, страхам, молитвам и постам!
Люби красу земную, земное пей вино:
Никто не встал из гроба, и все истлели там.
42
Как! Тысячи ловушек расставив вдоль дорог,
За каждый шаг неверный грозит Нам карой бог?
Вое в мире неизбежно, всем движет твой закон,
Не будь твоей здесь воли, как я восстатъ бы мог?
43
Пока твой не смешали с гончарный глиной прах,
Пока другим не служишь ты кружкой на пирах,
Пей сам, скорее, чаще! Про ад и рай забудь...
Нет времени нам думать о всяких пустяках.
44
Не знаю, не гадаю, чем наградит меня
Создатель сеней рая и адского огня.
Ценю вино, подругу, прохладу у ручья -
Наличными давай мне в кредит не верю я.
45
О прелестях Эдема и хуриях твердят;
А я вино прославлю, что лозы нам дарят.
Наличность мне милее обещанных расплат,
И бубны за горами пускай других манят.
46
Вино и губки милой... Да, это истощит
И звонкие монеты и вышнего кредит!
Но не пугай, не страшно: скажи, ты сам видал
Тот рай, что так влечет вас, тот ад, что нам грозит?
47
Пусть вечно в чаше плещет напиток золотой,
Пусть вечно в сердце блещет твой образ молодой!
Бог не дал благодати раскаянья и слез...
Да я б не мог и взять их! На что мне дар такой?
48
Когда на луг зеленый, где царствует весна,
Красавец с ликом хурий мне вынесет вина,
Что б там ни говорили, мне вовсе не нужна -
Хоть псом меня зовите! - Эдемская страна.
49
Оделся мир в зелёный наряд весенних дней,
И слез ручей струится у тучки из очей.
Цветя, как руки Мусы, сребрятся средь ветвей,
И пар - дыханье Исы - восходит от полей.
50
Росинки на тюльпане - жемчужины цветка;
Свои головки клонят фиалки цветника.
Но как соблазна полон душистых роз бутон,
Что прячется стыдливо, в одежд своих шелка!
51
Взгляни, вот платье розы раздвинул ветерок;
Как соловья волнует раскрывшийся цветок!
Не проходи же мимо: ведь роза расцвела
И распустилась пышно лишь на короткий срок.
52
Как нежно щеки розы целует ветерок!
Как светел лик подруги, и луг, и ручеек!
Не говори о прошлом: какой теперь в нем прок?
Будь счастлив настоящим. Смотри, какой денек!
53
Куда ни обернешься - все чудо для очей:
Равнина стала раем, Каусаром стал ручей.
Забудь весной об аде и счастлив будь в земном
Раю с подругой милой, всех райских дев милей.
54
Смотри: кружась, садятся с лиловой высоты
Бутонами жасмина снежинки на цветы.
Из лилий - кубков льется вино, алее роз,
А облака - фиалки шлют белые цветы.
55
Отрадно и прохладно в саду весенним днем;
Ланиты роз омыты живительным дождем.
Но соловей в тревоге: пехльвийским языком
Дать бледной роза молит румяный блеск вином.
56
Где расцвели тюльпаны, алея и горя,
Там кровь была пролита великого царя;
А где фиалок бархат - как родинки ланит -
Там прах зарыт красавиц, прекрасных, как заря.
57
Грозит нам свод небесный бедой - тебе и мне,
И надо ждать разлуки с душой - тебе и мне.
Приляг на мягком дерне! В могиле суждено!
Питать все эти корни собой - тебе и мне.
58
Как будто шопот неба ловлю я в тишине:
Смотри, судьбы веленью покорен я вполне;
От вечного вращенья, от бега в вышине
И голОвокруженья нет избавленья мне.
59
В свой час горит на небе лучистых звезд венец,
Восходит и заходит и меркнет наконец.
За пазухой у неба, в карманах у земля
Запас рождений новых... Ведь вечно жив творец!
60
Светила ночи в высях сверкающих «домов»
Своим движеньем с толку сбивают мудрецов.
Держись за нить рассудка: он там нас проведет,
Где головы кружатся других проводников.
61
Плодов от древа знанья дано вкусить не нам,
Идущим по неверным дорогам и тропам.
Лишь края ветви гибкой коснуться можем мы,
Вчера, сегодня, завтра - как в первый день Адам.
62
Когда-то просвещал нас синклит седых бород,
Когда-то восхищал нас и нашей мысли плод...
А что в конце осталось? Последний вывод вот:
Сюда прилив примчал нас, отсюда вихрь несет.
63
Никто из тех, что гонят из фиников вино,
И тех, что ночь проводят в молитве, все равно,
Не знает твердой почвы; все тонут, как в волнах...
Не спит один, а в мире всё в сон погружено.
64
Где корм, а где ловушка, не мог я рассмотреть;
Манит хмельная чаша, влечет к себе мечеть...
А все ж с такой подругой и с кубком огневым
Уместней мне не в келье, а в кабачке сидеть.
65
Рабы застывших формул осмыслить жизнь хотят;
Их споры мертвечиной и плесенью разят.
Ты пей вино; оставь им незрелыЙ виноград,
Оскомину суждений, сухой изюм цитат.
66
Твердят нам лицемеры: то - тело, это - дух;
Не признают единства нигде субстанций двух.
Вину с душой не слиться? Да будь всё это так,
Давно б всадил в свой череп я гребень, как петух.
67
Все мудрецы, что раньше ушли, о мальчик мой,
Гниют в своих ошибок пыли, о мальчик мой.
Ты пей - и слову правды внемли, о мальчик мой:
Всю их постройку ветры снесли, о мальчик мой.
68
Рожденье наше миру красы не придает,
И наша смерть вселенной вреда не принесет.
Я никого не встретил, кто мог бы мне сказать,
Кому, зачем был нужен приход, наш и уход.
69
Всех нас, помимо воли, втолкнули в мир людей,
И выйдем из него мы по воле не своей.
Так будь проворней, мальчик, неси вино скорей,
Чтоб смыть вином могли мы тоску и тяжесть дней.
70
Всегда будь осторожен: все дни бедой грозят.
Покой считай отсрочкой: то меч судьбы острят.
И если рок подносит к устам твоим миндаль,
То можешь быть уверен: в нем скрыт смертельный яд.
71
Имей друзей поменьше, не расширяй их круг,
И помни: лучше близких вдали живущий друг.
Окинь спокойным взором всех, кто сидит вокруг, -
В ком видел ты опору, врага увидишь вдруг.
72
О тайнах сокровенных невеждам не кричи
И бисер знаний ценных пред глупым не мечи.
Будь скуп в речах и прежде взгляни, с кем говоришь;
Лелей свои надежды, но прячь от них ключи.
73
Мир - солончак бесплодный и пищи не дает;
Печаль здесь душу гложет, а сердце скорбь грызет.
Блажен, кто, в мир явившись, тотчас же и уйдет,
А тот еще блаженней, кто вовсе в нам нейдет.
74
Давно готовый в смерти, от страха я далек.
Из половин неравных слагается наш рок:
Небытие - подарок, а жизнь взаймы дана;
Ее верну без споров, когда наступит срок.
75
Не жди от мира много, доволен малым будь;
Добра и зла оковы сумей с себя отряхнуть.
Ласкай устами чашу, рукою шелк кудрей...
Мелькают дни, и скоро пройдешь ты краткий путь.
76
Мы скромный хлеб и угол укромный предпочли
Роскошным яствам мира, величию земли.
Ценой души и тела купили нищету
И в ней нежданно груды сокровищ обрели.
77
К краям манящим чаши приник устами я:
Открой мне тайну срока! Продлится ль жизнь моя?
Слилась со мной в лобзанье и тихо шепчет: Пей!
Мгновенна жизнь; не будет возврата бытия.
78
Для тех, кто умирает, Багдад и Балх - одно;
Горька ль, сладка ли чаша, мы в ней увидим дно.
Ущербный месяц гаснет - вернется молодым,
А нам уж не вернуться... Молчи и пей вино!
79
Хайям, наполни чашу, пьяней и веселись!
Подруги лик тюльпанов алее - веселись;
Тебя не будет скоро? Так ты реши сейчас,
Что нет тебя, и действуй смелее - веселись.
80
Как вихрь в степи, промчалась бесследно жизнь моя;
Теперь от ней осталось, быть может, два-три дня.
Ну что ж? Ни день минувший, ни день, что не настал,
Ни мало не заботят, пока живу, меня.
81
Я вымел бородою пороги кабаков,
С добром и злом простился в пределах двух миров:
Вкатись они вдруг оба, как два мяча, в мой двор,
Тогда б я не оставил блаженства пьяных снов!
82
Кто помнит, как немного прожить нам суждено,
Для тех печаль и радость, и боль, и смех - одно.
Полна ли жизнь страданьем, лекарство ль нам дано,-
Все это так недолго, неважно... Все равно!
83
Вращаясь, свод небесный нас давит и гнетет:
Пустеет мир, и многих друзей недостает.
Чтоб вырватъ хоть мгновенье у рока для себя,
Забудь о том, что было, и не гляди вперед.
84
Беги от поучений святых учителей
Хотя бы в сеть красавиц, в тенета их кудрей.
И прежде чем кровь сердца всю выпьет жадный рок,
Ты сам кувшина кровью наполни кубок, пей.
85
Сосуда кровью чистой и алой, как тюльпан,
Из горлышка кувшина наполни мой стакан.
Нет друга с чистым сердцем и чистою душой,
Как влага из кувшина, что мне судьбою дан.
86
Где ты найдешь поруку, что завтра будешь жив?
Так веселись сегодня, все скорби позабыв.
И пусть сверкнет, играя, вино в лучах луны;
Луна найдет ли вновь нас, урочный круг свершив?
87
Над «завтра» у «сегодня» нет власти никакой.
Зачем себя ты мучишь заботою пустой?
Зачем ты отравляешь веселья краткий час?
Быть может, ты не знаешь, то - час последний твой.
88
Наполни чаши; бледно струится свет дневной;
Пусть, как рубин, свержает мой кубок огневой!
Вот два куска алоэ; один послужит нам
Основой звонкой лютни и факелом другой.
89
Когда уснул я, вот что сказала мудрость мне.
Ни разу роза счастья не расцвела во сне.
Зачем же смерти брату предался ты во власть?
О, пей! Еще века ты спать будешь в тишине.
90
Мне каждый день рассудок, познавший звезд пути.
Твердит: минуты счастья лови, не упусти;
Пойми же, не трава ты, и, срезанный косой,
Ты не зазеленеешь, не сможешь отрасти.
91
Не дай тискам печали себя зажать, Хайям!
Ни дня в пустых заботах нельзя терять, Хайям!
Впивай же свежесть луга, стихов и милых губ;
Потом в могиле душной ты будешь спатъ, Хайям.
92
Сосуд веселья - сердце печалью не разбей,
Не сыпь крупинок счастья под жернова скорбей.
Никто сказать не может, что будет впереди,
Так лучше беззаботно живи, люби и пей!
93
Идем с кувшином, чашей к ручью, на свежий луг,
Урвем минуты счастья, прекрасный, юный друг!
Ведь столько луноликих то в чашу, то в кувшин
Уж превратил, вращаясь, небес гончарный круг.
94
К чему печаль нам служит? Смелее, веселись!
Неверен рок? Себе будь вернее, веселись!
Весь мир ничто? Тем лучше! Вообрази скорей,
Что нет тебя, и действуй вольнее, веселись!
95
Лишь память мне осталась о счастье прежних дней;
Опять со мною чаша, но нет былых друзей.
Смотри, чтоб не иссякла, налей ее полней:
В ней все мое богатство, запасы жизни всей.
96
Сегодня возвратилась мне свежесть юных дней.
Подай живее чашу - вино и радость в ней.
Пусть будет даже горько на вкус твое вино,
Я выпью; вкус такой же и жизни всей моей.
97
В вине таится вечность, бессмертных сил запас,
Огонь живой и юный, давно угасший в нас.
Так пей его с друзьями порой весны и роз,
Впитай всю силу жизни и всю истрать за час!
98
Налей! Вино - целитель сердечных ран - забот,
Наперсник тех, кто знает любви печаль и гнет.
Милей его обманы и пьяные мечты,
Чем этот череп мира, нависший небосвод.
99
И слева мне и справа твердят: не пей, Хайям!
Вино - враг веры правой, сок лоз отрава нам.
Вино-враг веры правой? Так пей же кровь лозы;
Ведь кровь врагов лукавых нам пить велит ислам.
100
Вино - рубинов россыпь, и шахта - чаши дно;
Сосуд хрустальный - тело, душа его - вино.
Когда в прозрачной чаше вино заключено,
Ты скажешь: капля крови внутри слезы оно.
101
Быть может, алость розы - застывший пурпур вин;
Вино в прозрачном кубке - расплавленный рубин;
Вода - алмаз текучий; быть может, диск луны
Покров для лика солнца, и свет везде един.
102
Жизнь пестрым караваном проходит мимо нас...
Смотри, она увозит всех радостей запас.
Эй, виночерпий, утром на будет здесь вина;
Теперь темно: проворней! Стащи, кувшин сейчас!
103
Снеся в кабак одежды, мы бражничаем в нем,
Теряя и надежды и страх пред судным днем.
Тела, сердца и души вознесены вином
Над воздухом, землею, водою и огнем.
104
Свершить здесь омовенье ты можешь лишь вином,
А им не смыть порухи на имени твоем.
Да что там! Покрывало воздержности святой
В лохмотья изодралось, и дыр мы не зашьем.
105
Уж мне плащом приличий кувшина не прикрыть,
И я до самой смерти не перестану пить.
Нелепые расчеты у продавца вина:
Ну, что ценнее, лучше он думает купить?
106
Лихой судьбы набеги нам гибелью грозят...
В вине вся алость розы и розы аромат.
Пей и пойми, безумец: не злато ты, не клад;
Тебя, упрятав в землю, не выроют назад.
107
Вином мне жизнь продлите. Вернее средства нет
Вернуть щекам янтарным рубина алый цвет,
А если все ж умру я, тогда, омыт вином,
В гробу из лоз, хочу я покинуть бренный свет.
108
Друзья, собравшись снова редеющим кружком,
О друге не забудьте, когда-то дорогом.
Когда приникнуть к чаше настанет мой черед.
Ее вы опрокиньте, полейте прах вином.
109
Вино дает нам силу забыть весь бред пустой
И семьдесят две секты с бесплодвой их возней.
Алхимии вершина и жизни эликсир,
Вино целит страданья и скорбь души больной,
110
Ты, дух животворящий, ты, чистое вино,
От всех скорбей целенье в тебе одном дано.
Еще мне две - три чаши! Как можно говорить,
Что лучшее лекарство больным запрещено?
111
Заря. Пора проснуться, пора вина искать,
Чтобы чертам увядшим румяный блеск придать;
А заворчит рассудок, ему в лицо плесну
Глоток вина скорее, чтоб он уснул опять.
112
Запрет вина условен: в нем оговорено,
Кто пьет, когда и сколько, и с кем он пьет вино.
Чтоб соблюсти все пункты, ученым надо быть;
Так, значит, нам, ученым, вино разрешено.
113
О мальчик! Каждой каплей вина, пролитой в прах,
Огонь тоски залил ты в сокрытых там очах.
Хвала Аллаху! Можем и сами мы с тобой
Изгнать напитком дивным из сердца скорбь и страх.
114
Великого Китая кувшин вина ценней.
Сердец, что жаждут рая, кувшин вина ценней;
И муть на дне и горечь; но сотни чистых душ,
Где сладость неземная, кувшин вина ценней.
115
В стекле прозрачной чаши рубин вина неси;
Товарища беседы, где мысль вольна, неси.
Нас вихрь из мира праха, умчит чрез день, чрез два...
Пустеет чаша жизни. Твоя ж - полна. Неси!
116
Противоядье скорби, рубин целебных лоз
Душист, как мускус черный, и ал, как пурпур роз.
Подай вина и лютню, и обезвредим мы
Смертельный яд печали, отраву едких слез.
117
Вино - источник жизни. Вот вечность в чаше. Пей!
В нем сила молодая, в нем юность наша. Пей!
Сожжен его огнями, омыт живой водой,
Воскреснет мир пред нами светлей и краше. Пей!
118
Пока лучи заката шлет солнце с высоты
И дымкой аромата окутаны цветы,
Не спи! Тоски сердечной огонь вином туши:
Для сна есть отдых вечный средь вечной темноты.
119
Придя в кабак обратно, мы все - еще пьяней;
С молитвой пятикратной простились мы: бог с ней!
И к фляжке длинношеей, где булькает вино,
Вытягиваем шеи все мы - еще длинней.
120
Стеклянный кубок полон вина живой игрой
И стал подобен телу с кипучею душой.
Кто грузен, вял, недвижен, тот не достоин нас.
Но этот грузный кубок теперь нам не чужой.
121
Оставь про бесконечность и безначальность речь
И дай струе бесценной свободно в кубок течь.
Сомнений и решений мы сбросим тяжесть с плеч:
Узлы хитросплетений вино должно рассечь.
122
Судьба меня растопчет тяжелою пятой
И птицу - жизнь ощиплет безжалостной рукой;
Но вы кувшин слепите из праха моего
И жизнь в нем воскресите вина струей живой.
123
Я буду, как описка, подчищен в книге дней,
Я стану скоро прахом... Но ты его полей
Вином, пока есть время, чтоб стал пригоден он
Для зерен новой жизни, иль хоть для кирпичей.
124
Всего, что есть иль было, я формы изучал
И вое «горе и долу» субстанции познал;
Но пусть меня невеждой объявят, коль скажу,
Что выше опьяненья я что-нибудь знавал.
125
За чашей мы, дервиши, беспечны и пьяны,
И все богатства мира нам вовсе не нужны.
Вино из рук красавца! Других такой цены
Нет благ на всем пространстве от рыбы до луны.
126
Когда ты раздобудешь кувшина два вина,
То пей его открыто: нам тайна не нужна,
Кто пьян - тот всех свободней; душа смела, вольна...
Чьих нам усов бояться? Чья борода страшна?
127
За постным Рамазаном и праздник настает;
Здесь сказочник веселый собрал вокруг народ;
А там носильщик с мехом тяжелым на плече,
Толкая всех прохожих, для нас вина несет.
128
И я, седобородый, в силок любви пОпал,
И вот, в руке сверкает искрящийся бокал!
Рассудок терпеливый мне сшил халат заслуг,
А рок мой прихотливый все в клочья изорвал...
129
Раскаянья обеты забыли мы теперь
И наглухо закрыли для доброй славы дверь.
Мы вне себя; за это ты нас не осуждай:
Вином любви мы пьяны, не лоз вином, поверь!
130
Дай чашу мне скорее! Раскаяние спит...
Сегодня все желанья твой ротик утолит.
Сплелись мои обеты, как локоны твои;
Мое вино румяно, как цвет твоих ланит.
131
О горе, горе сердцу, где жгучей страсти нет,
Где нет любви мучений, где грез о счастье нет!
День без любви - потерян; тусклее и серей,
Чем этот день бесплодный, и дней ненастья нет.
132
Художник твой взял краски у розы полевой,
У идолов Китая весь нежный облик твой.
Шах Вавилона, встретив вчера твой нежный взор,
Стал шахматной фигурой и в плен был взят тобой. .
133
Любовь в неверном сердце не стоит ничего.
Огонь полупотухший согреет ли кого?
Кто любит, она - покоя не знает целый век;
Ни отдыха, ни мира нет в мире для него.
134
Люблю тебя и слышу со всех сторон укор;
Терплю, боюсь нарушить жестокий договор;
И если жизни мало, до дня суда готов
Продлить любви глубокой и мук суровых спор.
135
Заботам и тревогам души не предавай,
О тех, кто мир покинул, с тоской не вопоминай,
К вину и сладким губкам, как пери, стройных дев
Прильни! Таких сокровищ на, ветер не бросай!
136
Тебе престол Хосроев судили звезды, шах!
Был царский конь оседлан заране в небесах.
Из золота отлиты подковы у него:
Где ступит конь копытом, там золотится прах.
137
Пусть будет мне судьбою покой и отдых дан,
Запас вина и хлеба и звучных строк «диван»,
Я в хижине с подругой, румяной, как тюльпан.
Узнаю больше счастья, чем во дворце султан,
138
Хоть лет тебе считают за шестьдесят - пускай!
Как встарь, вино пей смело и хмеля не скрывай.
Пока еще твой череп не глиняный кувшин,
Кувшина с плеч и чаши из рук не выпускай!
139
Когда-нибудь устанем рабами быть забот:
И жить мы перестанем - чрез час, чрез день иль год.
Так пей! Ведь мы же глина; гончар нас соберет
И вылепит кувшины и в них вина нальет.
140
Вчера горшечным рядом я шел через базар;
Там комья свежей глины сердито мял гончар.
И слышался - о диво! - как будто глины стон:
«Ведь гончаром была я... Смягчи же свой удар!»
141
Я видел: под навесом гончар, у входа в дом,
Сердито мял ногами несчастной глины ком.
И мне казалось, глина как будто говорит:
«О, пожалей! Ведь будут тебя же мять потом».
142
Я сам в посудной лавке подслушал вечерком,
Как там горшки на полках беседуют тайком;
Один спросил соседей: кто делал, покупал,
Кто торговал горшками, пока стал сам горшком.
143
Кувшин мой жил когда-то, томленье страсти знал
И, раб кудрей душистых, в силке их изнывал.
У горлышка есть ручка; она рукой была,
И ею шейку милой он нежно обвивал.
144
Вчера и пил без счета и, буйный и хмельной,
До дна исчерпав влагу, разбил кувшин пустой.
И вдруг услышал голос, да жалобный такой:
«Как ты, я жил когда-то, и сам ты - станешь мной».

140 лет назад на литературном небосклоне Европы вспыхнула неожиданная звезда. Стихи чужеземного поэта, о котором прежде на Западе никто, кроме редких специалистов, и не слышал, преодолев толщу многих веков, заговорили на чужом языке, засверкали среди чуждой им культуры. Английский переводчик Эдвард Фитцджеральд, говоря языком тогдашних репортеров, в одно прекрасное утро проснулся знаменитым.

Его "Рубайят Омара Хайяма"1 был вольным переводом. Пристрастный отбор четверостиший, произвольное толкование их, для связности сюжета собственные стихотворные вставки - все это позволило ему из сотни рубаи (самостоятельных стихотворений, по 4 строки в каждом) создать связную поэму. И задумчиво пирующий герой поэмы, и диковинная обстановка вокруг него прекрасно соответствовали представлениям о мусульманском Востоке, воспитанным у англичан середины XIX века сказками "Тысячи и одной ночи". Блистательная поэма Фитцджеральда издается в англоязычном мире по сей день. Более того, в других европейских странах слава Хайяма начиналась переводами не с фарси, а с английского - переводами этой самой поэмы. Каким-то чудом Фитцджеральд сохранил загадочность Хайяма, дал ощутить глубину его духа. Читатель чувствует: загадка - та, мировая, неразрешимая, которая встает перед каждым из нас; а Хайям ее решил. Глубина - та, что отпугивает всех нас; а Хайям высветил ее до дна. И хотя Фитцджеральд создал Хайяму репутацию трагичного весельчака и пьянчуги, якобы призывавшего "ловить миг" и не думать о будущем, хотя эту нечаянную клевету поневоле подхватили переводчики его поэмы на другие языки, хотя такое представление о Хайяме стало считаться само собой разумеющимся, - но картинами ли бесшабашного застолья так привлекает нас древний поэт? Очевидно, что прежде всего - одним неистребимым ощущением: он разгадал некую великую тайну, он сообщает нам ее разгадку, мы силимся его понять, перечитываем, подходим совсем близко - и не понимаем.

Кто же он был такой, Гияс ад-Дин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям Нишапури? Ответ европейским читателям прояснялся медленно, десятилетиями. Жил в XI-XII веках. О первой половине его жизни не известно ничего, о последних годах - тоже. Поэт, математик, философ, астролог, астроном, царедворец. Ему покровительствовали сельджукские властители Ирана Альп Арслан и его сын Мелик-шах, его поддерживал их знаменитый везирь, ценитель наук и искусств Низам аль-Мульк (1017-1092)...

Одна из легенд поведала такое. Хайям родился в Хорасане, в деревушке возле Нишапура. Около 1042 г. якобы поступил в Хорасанское медресе, где сдружился с двумя сверстниками; по предложению Омара они поклялись: тот, кому повезет в жизни, обязан помочь и остальным двум. Повезло Абу-Али Хасану, который стал везирем (канцлером) сельджукского властителя, столь мудрым и удачливым, что заслужил прозвище-титул "регулятора державы" (Низам аль-Мульк). Товарищи напомнили ему о себе, и он сдержал юношескую клятву. Омар ограничился тем, что попросил в свое распоряжение налог со своей родной деревни, дабы там, "под родной кровлей, вдали от превратностей шумного света, мирно заниматься поэзией, которая восхищает мою душу, и предаваться созерцанию Творца, к чему склонен мой ум".

Третий же из них, честолюбивый и завистливый Хасан Саббах, стал интриговать против своего покровителя, мечтая занять его место. Многоопытный Низам аль-Мульк превзошел его во встречных интригах, и Саббах был изгнан из дворца. А дальше - уже не легенда, а исторические факты: он поскитался по сопредельным странам, в Сирии познакомился с учением воинственных исмаилитов и перенес его в Иран, где стал объединять недовольных правлением Сельджуков. Один из людей Саббаха зарезал по его приказу спящего Низам аль-Мулька. Через месяц умер, вероятно был отравлен Мелик-шах... Саббах со своей сектой наводнил страну ужасом и убийствами, он успешно противостоял даже войскам султана Санджара, взошедшего на престол после Мелик-шаха...2

Но как доверять легендам?.. Еще полвека назад годом рождения Хайяма предполагался 1017-18 год (видимо, чтобы соответственно легенде сделать его ровесником Низам аль-Мулька); позже указывался 1040 год. По сохранившемуся в пересказе тексту, который считается гороскопом Хайяма, индийский ученый Свами Говинда Тиртха вычислил, что Хайям родился 18 мая 1048 года3, и сейчас принято считать эту дату почти достоверной. Та же неопределенность и с годом его смерти. Называют то 1121, то 1123, то 1131 год. "В сообщении о Хайяме в "Доме Радости" Табризи имеется следующее неполное предложение: "...в четверг 12 мухаррама 555 года в деревушке одной из волостей округа Фирузгонд близ Астрабада". Индийский исследователь Говинди высказал предположение, что в этом предложении Табризи перед словами "в четверг" недостает слов "он умер" или другого выражения с тем же значением. Советские ученые определили, что 12 мухаррама пришлось на 4 декабря 1131 года. Именно эту дату следует считать наиболее вероятной датой смерти Хайяма"4.

Но если уж ко времени Рашидиддина жизнь Хайяма обросла фантастическими легендами (ибо Саббах, родившийся в 1054/55 году, никак не мог быть соучеником Абу-Али Хасана), то ко времени Табризи, еще полтора века спустя, - тем более. Не случайно ко всем рассказам про Хайяма, приводимым Табризи, относятся с большим недоверием. Так что едва ли стоит безоговорочно доверять этой отрывочной фразе и считать год смерти Хайяма достоверно установленным.

Что же касается 1048 года рождения... Гороскоп этот нам известен по пересказу Бейхаки (1106-1174), который мальчиком был представлен старцу Хайяму в 1113 году, а на закате своей жизни написал воспоминания. Гороскоп был найден в бумагах поэта после его смерти, но было ли там прямо сказано, что это гороскоп самого Хайяма? - неизвестно. С другой стороны, тот же Бейхаки утверждает, что Хайям был учеником Ибн Сины (980-1037). Как это понимать? Как заочное ученичество, по книгам покойного ученого?..

Но вот свидетельство самого Хайяма. В "Трактате о бытии и долженствовании", касаясь одного сложного философского вопроса, он пишет: "Я и мой учитель ... ибн Сина ... обратили внимание на этот вопрос, и, быть может, нами это обсуждение доведено до удовлетворения наших душ, удовлетворяющихся недостаточным при приукрашенной наружности" 5 .

Обратите внимание: "наше обсуждение". Как же тут исключить живое общение автора с Ибн Синой? Вот если бы он сказал, что считает мнение учителя совершенным и присоединяется к нему!.. Но здесь любопытное признание: наши выводы показались нам самим настолько интересными, что мы этим удовлетворились, хотя скорей всего красивыми словесами ввели себя в заблуждение.

Чтобы учиться у Ибн Сины, к 1037 году Хайям должен был быть по крайней мере 18-летним, т.е. родиться не позже 1019 года.

И, наконец, легенды всего лишь легенды, но все они тянут в одну сторону. Например, утверждение, что прожил он 104 года. По свидетельствам, в 1114 году он был еще жив, умер же за несколько лет до 1136 года. Следовательно, родился он между 1010 и 1032 годами. Вспомним и легенду о детской клятве. Если она хотя бы на треть правдива, тогда Хайям - ровесник Низам аль-Мулька. Далее. Табризи в "Тараб-ханэ" ("Дом Радости") сообщает о переписке, в том числе об обмене четверостишиями, между Хайямом и Абу-Саидом Мейхени. Хотя это тоже легенда, она подкрепляется "документами" - цитируемыми стихами. Абу-Саид умер в 1048 году. Этой легенде также найдется оправдание, только если допустить, что Хайям родился значительно раньше.

Есть и другие доводы против 1048 года рождения. Так, Хайям был бы чересчур молод, чтобы в 1074 г. числиться среди "лучших астрономов века", приглашенных Мелик-шахом для реформы календаря, и чтобы в 1080 г. имам и судья провинции Фарс вызывал его на философский диспут, титулуя "царем философов Запада и Востока".

Так что трудно согласиться с 1048 годом рождения. Возможно, это был чужой гороскоп, сохранившийся в бумагах профессионального астролога... Отбросив его как единственное противоречие, мы легко согласуем все остальные свидетельства и легенды, предположив годы жизни Хайяма примерно такими: 1017 - 1121 гг.

Сейчас уже хорошо известно, что Хайям был ученым, намного обогнавшим свое время. Однако судьба его научных работ оказалась печальной: современники поняли и восприняли только то, что соответствовало их уровню знаний. В народной памяти он сохранился как ученый-мудрец, персонаж нескольких фольклорных историй. По совершенно другой линии шла память о нем как о поэте - среди немногих почитателей его слишком специфического, очень не восточного по духу своему таланта. Хайям никогда не числился среди великих персидских поэтов - до тех пор, пока Европа не восхитилась его поэтическим гением. Только тогда спохватились и в самом Иране...

Но мы отвлеклись.

Хайяму действительно покровительствовали Мелик-шах и Низам аль-Мульк, и 18-летний период его жизни в Исфагане был самым счастливым и творчески плодотворным. Но после 1092 г., после убийства Низам аль-Мулька и смерти Мелик-шаха, когда началась междоусобица, когда вспыхнул резней и погромами религиозный фанатизм, преследуемый врагами Хайям даже совершил паломничество в Мекку, чтобы доказать приверженность исламу (впрочем, врагов это мало убедило), а по возвращении стал преподавать в Багдаде, в академии Низамийе, ведя жизнь суровую и замкнутую. Лишь много позже, после более чем 25 лет гонений, когда к власти пришел сын Низам аль-Мулька, Омар Хайям вернулся в Хорасан, в родной Нишапур, где и провел последние годы жизни в почете и уважении6.

Теперь поговорим уже не о случайно вложенных в рукопись страницах, а об отдельных чужих рубаи.

Их появлению среди хайямовских стихов способствовали главным образом три обстоятельства. Первое. Переписчик иногда записывал на полях одно-два собственных рубаи, сочиненных "под Хайяма". Другой переписчик через столетие думал, что это вставка пропущенного, и переносил эти строки в основной текст. Второе. Между Хайямом и его современниками велась полемика не только в философских трактатах, но и в стихах. Четверостишие-вызов и четверостишие-ответ составляют единый сюжет, хотя и принадлежат разным авторам. Поэтому они совсем не случайно присутствуют в рубайятах Хайяма. Анализ стиля и мыслей позволяет выловить эти чужие вкрапления. И третье. Изредка встречаются списки стихов, явно составленные по памяти. Не удивительно, если при этом попадали туда схожие стихи других авторов. Но сознательных фальсификаций, повторяю, я не обнаружил. Для нас же важно, что полемические выпады, свойственные философскому турниру в стихотворной форме, резко отличаются от остальных стихов и хорошо заметны, а в других случаях вставок тон задают именно собственные хайямовские четверостишия, так что эти вставки не выбиваются из смыслового потока и, следовательно, не могут всерьез запутать нас при исследовании идей Хайяма.

Впрочем, некоторые рукописи могут ввести в заблуждение: например, рукопись B.N.S.P.1425. Она считается хайямовским рубайятом, поскольку начинается четверостишием с именем Хайяма. Анализ рукописи привел меня к выводу, что она составлялась не как рубайят Хайяма, а как тематическая антология суфийских текстов, без упоминания авторов. Такие случаи, конечно, нужно иметь в виду.

Огромную помощь оказало мне знакомство с итогами работы великого труженика - индийского ученого Свами Говинда Тиртхи, десятилетиями объединявшего хайямовские тексты из различных источников в единую книгу - "Нектар Милости".

• Откуда мы пришли? Куда свой путь вершим?
В чем нашей жизни смысл? Он нам непостижим.
Как много чистых душ под колесом лазурным
Сгорает в пепел, в прах, а где, скажите, дым?

• Лепящий черепа таинственный гончар
Особый проявил к сему искусству дар:
На скатерть бытия он опрокинул чашу
И в ней пылающий зажег страстей пожар.

• Будь все добро мое кирпич одна, в кружало
Его бы я отнес в обмен на полбокала.
Как завтра проживу? Продам чалму в плащ,
Ведь не святая же Мария их соткала.

• Гора, вина хлебнув, и то пошла бы в пляс.
Глупец, кто для вина лишь клевету припас.
Ты говоришь, что мы должны вина чураться?
Вздор! Это дивный дух, что оживляет нас.

• Как надоели мне несносные ханжи!
Вина подай, саки, и, кстати, заложи
Тюрбай мой в кабаке и мой молельный коврик;
Не только на словах я враг всей этой лжи.

• Благоговейно чтят везде стихи корана,
Но как читают их? Не часто и не рьяно.
Тебя ж, сверкающий вдоль края кубка стих,
Читают вечером, и днем, и утром рано.

• Давлюсь тебе, гончар, что ты имеешь дух
Мять глину, бить, давать ей сотни оплеух,
Ведь этот влажный прах трепещущей был плотью.
Покуда жизненный огонь в нем не потух.

• Знай, в каждом, атоме тут, на земле, таится
Дышавший некогда кумир прекраснолицый.
Снимай же бережно пылинку с милых кос:
Прелестных локонов была она частицей.

• Бокала полного веселый вид мне люб,
Звук арф, что жалобно при том звенит, мне люб,
Ханжа, которому чужда отрада хмеля, -
Когда он за сто верст, горами скрыт, - мне люб.

• Разумно ль смерти мне страшиться? Только раз
Я ей взгляну в лицо, когда придет мой час.
И стоит ли жалеть, что я - кровавой слизи,
Костей и жил мешок - исчезну вдруг из глаз?

• Призыв из кабака поднял меня от сна:
*Сюда, беспутные поклонники вина!
Пурпурной влагою скорей наполним чаши,
Покуда мера дней, как чаша, не полна*.

• Ах, сколько, сколько раз, вставая ото сна,
Я обещал, что впредь не буду пить вина,
Но нынче, господи, я не даю зарока:
Могу ли я не пить, когда пришла весна?

• Смотри: беременна душою плоть бокала,
Как если б лилия чревата розой стала,
Нет, это пригоршня текучего огня
В утробе ясного, как горный ключ, кристалла.

• Влюбленный на ногах пусть держится едва,
Пусть у него гудит от хмеля голова.
Лишь трезвый человек заботами снедаем,
А пьяному ведь все на свете трын-трава.

• Мне часто говорят: *Поменьше пей вина!
В том, что ты пьянствуешь, скажи нам, чья вина?*
Лицо возлюбленной моей повинно в этом:
Я не могу не пить, когда со мной она.

• В бокалы влей вина и песню затяни нам,
Свой голос примешав к стенаньям соловьиным!
Без песни пить нельзя, - ведь иначе вино
Нам разливалось бы без бульканья кувшином.

• Я утро каждое спешу скорей в кабак
В сопровождении товарищей-гуляк.
Коль хочешь, господи, сдружить меня с молитвой,
Мне веру подари, святой податель благ!

• Моей руке держать кувшин вина - отрада;
Священных свитков ей касаться я не надо:
Я от вина промок; не мне, ханжа сухой,
Не мне, а вот тебе опасно пламя ада.

• Нас, пьяниц, не кори! Когда б господь хотел,
Он ниспослал бы нам раскаянье в удел.
Не хвастай, что не пьешь - немало за тобою,
Приятель, знаю я гораздо худших дел.

• Блуднице шейх сказал: *Ты, что ни день, пьяна,
И что ни час, то в сеть другим завлечена!*
Ему на то: *Ты прав; но ты-то сам таков ли,
Каким всем кажешься?* - ответила она.

• За то, что вечно пьем и в опьяненье пляшем,
За то, что почести оказываем чашам,
Нас не кори, ханжа! Мы влюблены в вино,
И милые уста всегда к услугам нашим.

• Над краем чаши мы намазы совершаем,
Вином пурпуровым свой дух мы возвышаем;
Часы, что без толку в мечетях провели,
Отныне в кабаке наверстывать решаем.

• Ужели бы гончар им сделанный сосуд
Мог в раздражении разбить, презрев свой труд?
А сколько стройных ног, голов и рук прекрасных,
Любовно сделанных, в сердцах разбито тут!

• Небесный свод жесток и скуп на благодать,
Так пей же и на трон веселия воссядь.
Пред господом равны и грех и послушанье,
Бери ж от жизни все, что только можешь взять.

• Один Телец висит высоко в небесах,
Другой своим хребтом поддерживает прах.
А меж обоими тельцами, - поглядите, -
Какое множество ослов пасет аллах!

• Общаясь с дураком, не оберешься срама,
Поэтому совет ты выслушай Хайяма:
Яд, мудрецом тебе предложенный, прими,
Из рук же дурака не принимай бальзама.

• Чтоб угодить судьбе, глушить полезно ропот.
Чтоб людям угодить, полезен льстивый шепот.
Пытался часто я лукавить и хитрить,
Но всякий раз судьба мой посрамляла опыт.

• О чадо четырех стихий, внемли ты вести
Из мира тайного, не знающего лести!
Ты зверь и человек, злой дух и ангел ты;
Все, чем ты кажешься, в тебе таится вместе.

• Прославься в городе - возбудишь озлобленье,
А домоседом стань - возбудишь подозренье,
Не лучше ли тебе, хотя б ты Хызром был,
Ни с кем не знаться, жить всегда в уединенья?

• В молитве и посте я, мнилось мне, нашел
Путь к избавлению от всех грехов и зол;
Но как-то невзначай забыл про омовенье,
Глоток вина хлебнул - и прахом пост пошел.

• Молитвы побоку! Избрав благую часть,
В беспутство прежнее решил я снова впасть
И, шею вытянув, как горлышко сосуда,
К сосудам кабака присасываюсь всласть.

• Мы пьем не потому, что тянемся к веселью,
И не разнузданность себе мы ставим целью.
Мы от самих себя хотим на миг уйти
И только потому к хмельному склонны зелью.

• Мы - послушные куклы в руках у творца!
Это сказано мною не ради словца.
Нас по сцене всевышний на ниточках водит
И пихает в сундук, доведя до конца.

• Жизнь уходит из рук, надвигается мгла,
Смерть терзает сердца и кромсает тела,
Возвратившихся нет из загробного мира,
У кого бы мне справиться: как там дела?

• Я нигде преклонить головы не могу.
Верить в мир замогильный - увы! - не могу.
Верить в то, что, истлевши, восстану из праха
Хоть бы стеблем зеленой травы, - не могу.

• Ты не очень-то щедр, всемогущий творец:
Сколько в мире тобою разбитых сердец!
Губ рубиновых, мускусных локонов сколько
Ты, как скряга, упрятал в бездонный ларец!

• Вместо солнца весь мир озарить - не могу,
В тайну сущего дверь отворить - не могу.
В море мыслей нашел я жемчужину смысла,
Но от страха ее просверлить не могу.

• Ухожу, ибо в этой обители бед
Ничего постоянного, прочного нет.
Пусть смеется лишь тот уходящему вслед,
Кто прожить собирается тысячу лет.

• Мы источник веселья - и скорби рудник.
Мы вместилище скверны - и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир - многолик.
Он ничтожен - и он же безмерно велик!

• Изваял эту чашу искусный резец
Не затем, чтоб разбил ее пьяный глупец.
Сколько светлых голов и прекрасных сердец
Между тем разбивает напрасно творец!

***

Ты все пытаешься проникнуть в тайны света,
В загадку бытия... К чему, мой друг, все это?
Ночей и дней часы беспечно проводи,
Ведь все устроено без твоего совета.

***

Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.

***

Тот, кто следует разуму, — доит быка,
Умник будет в убытке наверняка!
В наше время доходней валять дурака,
Ибо разум сегодня в цене чеснока.

***

Мы — послушные куклы в руках у творца!
Это сказано мною не ради словца.
Нас по сцене всевышний на ниточках водит
И пихает в сундук, доведя до конца.

***

До того, как мы чашу судьбы изопьем,
Выпьем, милая, чашу иную вдвоем.
Может статься, что сделать глотка перед смертью
Не позволит нам небо в безумье своем.

***

Когда песню любви запоют соловьи —
Выпей сам и подругу вином напои.
Видишь, роза раскрылась в любовном томленье?
Утоли, о влюбленный, желанья свои!

***

Не моли о любви, безнадежно любя,
Не броди под окном у неверной, скорбя.
Словно нищие дервиши, будь независим —
Может статься, тогда и полюбят тебя.

***