Я горем сам горел, но им не опалил тебя.
Зачем, раскрывшийся бутон, я б огорчил тебя.
Пей только чистое вино, любовью мы пьяны.
Горит в огне терзаний тот, кто полюбил тебя.
И если чаша пред тобой и в ней горит вино—
Ищи в вине того, чей взор боготворил тебя,
Окислить красное вино случайности могли.
Как много красок в том цветке, что оживил тебя.
Ты выйди в сад. Ни одного бутона нет в саду,
Что кровью сердца своего не залил бы тебя.
Я думал—стан твой кипарис, но что там кипарис —
Божественною красотой мир наградил тебя.
Я горе камню изолью иль локону волос,
Кому-нибудь, кто б хоть на миг мне заменил тебя.
Пока тобою я пленён, в тоску закован я—
Хочу, чтобы никто другой не получил тебя.
Любовью к чистому вину наполнена душа.
О, неужели слез поток не умолил тебя.
О Физули, твой чёрный рок к тебе благоволит —
Неутомимою тоской он одарил тебя.

*****

Велишь мне ненавидеть жизнь, так бессердечна и так зла?
Полнеба вздохом я сжигал, ты мне светильник не зажгла?
С другими ты, как нежный друг... ты исцелишь любой недуг.
А что же мой смятенный дух? Что ж ты к больному не пришла?
Всю ночь душа моя кипит, поет, безумствует, скорбит,
Тревожит стоном всех, кто спит, — ужели не услышит мгла?
Я вымыл бы твое чело слезами, что текут светло.
Любимая! Все расцвело, иль ты не чувствуешь тепла?
Хранил я в тайне грусть мою, от ветреницы не таю.
Услышишь или нет, — пою. Смеешься? Очи отвела?
Не я увлек тебя, а ты страшна мне силой красоты.
Так мне ль бояться клеветы пред блеском этого чела?
Но стыд и срам для Физули — его посмешищем сочли.
Рассмотрим дело издали, —любовь-то, кажется, прошла? ( перевод Мени джандан усандырды)

*****

Хламиду безумия я надел, мир этот жалкий отчизной своею назвал.
Отшельником стал я, бросив плащ, рубаху с себя сорвал.
Даже если, подобно бутону, плащ и рубаху надену я
И сейчас же не разорву их, идол мой, нежнотелая дева моя,
Пусть плащ и рубаха саваном станут, черным, как смертный сон
Хоть в мечтах о твоих кудрях изнывают мои года,
Сколько б ни прожил, эту мечту я не предам никогда,
Не думай, что позабуду ее, даже если меня казнят;
Мечты о кудрях твоих вечно со мной, вечно меня томят,
Даже если в мой череп пустой и слепой, шурша, заползет скорпион.
Ранним утром твой розовый лик опалил меня блеском огня.
И пошел я в сад, чтоб запах роз успокоил опять меня.
Как увидел я розу и вспомнил тебя, накропил я жемчужных слез.
Вот и пала роса, выходи же в сад окропиться росою роз.
Сад весь полон росой, каждый листик дрожит, — ведь жемчужину держит он!

*****

Я скован, я пленен, с тех пор как увидал тебя.
Губ ослепительный цветок так украшал тебя!
Я жизнь на маленькой свече без колебаний сжег.
С душой своею до небес я поднимал тебя.
Я сердце вымою в слезах, я не забыл тот день—
В халате алом ты была, и Рахш промчал тебя.
Всегда без устали меня терзает твой кинжал.
Раскрылось сердце, как дворец! О, как я ждал тебя.
Все сердце стрелами полно, иначе бы оно
От горечи разорвалось! О, как я звал тебя!
Тогда бы я свободен был. Но в яму вновь попал,
Увидев ямочки твои. А так желал тебя!
О Физули, ты все скрывал, но ворот разодрал,
И, душу увидав твою, аллах узнал тебя.

Я отдал им поклон, но они не приняли его говоря:

— Это не взятка.

Я предъявил им указ.

— Пустое! — отвечали они, не обращая на него внимания.

Я сказал:

— О господа, что за недостойное поведение, почему вы так неблагожелательно встречаете меня?

— Мы всех так встречаем! — отвечали они.

Памятник Физули в Баку

Мухаммед Физули. Любви не предавайся, друг...

*   *   *

Любви не предавайся, друг:
          любовь - недуг души ужасный.
В то, что любовь - недуг души,
          все в мире верят: это ясно.

В любовном торге для себя
          ты, друг мой, выгод не ищи:
Убытком выйдет наш барыш,
           когда торгуемся с прекрасной.

Дугой изогнутая бровь -
           кинжал, что жизнь твою прервет,
И смертоносною змеей
           нас жалит локон сладострастный.

На луноликих поглядишь -
           и кажется прекрасным лик.
Но все черты беду сулят
           когда посмотришь беспристрастно.

Любовь мучением полна -
           суди хотя бы по тому,
Что днем и ночью от любви
           рыдает любящий злосчастный.

Глаза красавицы забудь,
           от них ты жалости не жди:
Разит смертельно взгляд очей -
           убийца он для всех опасный.

А если скажет Физули:
           "Красавицы верны друзьям",
К словам поэта стал бы ты
            питать доверие напрасно!

О друзья прошлого, бедные бродяги,

Я тоже, подобно вам, несколько лет

Был похож на одинокую лодчонку,

Которая, подвергаясь ударам злых волн,

Беспомощно барахталась в океане.

Я бродил по бездумным дорогам,

Не слыша ни зова отца, ни голоса матери,

Их нежный поцелуй Не коснулся моей груди;

Мое детское горе никогда не убывало.

Ах, чего только не натерпелась моя одинокая голова?

О камни билась моя горестная голова.

Но однажды утром в руки мне попалась книжка...

Революция подняла меня на своих руках.

Чего же еще глядеть назад?

Лишь Гая остался одним из ожогов на моей груди!

Сказать о деле не успев,

На все лады уже воспел

Восходов золото поэт.

Свое сказать ты должен слово,

О том, что сердцу стало ново,

Не те мы горы-то, поэт!

Заставь, поэт, оркестра медь

Над всей планетою греметь,

Довольно шепота, поэт!

Бери заряды аммонала,

Чтоб тьма, что край наш обнимала,

Была расколота, поэт!

Чтоб тот, кто наш не ценит хлеб,

Не видит нас, хотя не слеп,

Оглох от грохота, поэт!

О, если бы то лето повторилось,

И божья милость

Послала мне счастливую удачу,

Чтоб ваша дача

Была бы снова по соседству с нашей,

Чтоб в полной чаще

Моей души кипело вдохновенье

От каждой встречи

С тобой, моя любовь, чтоб каждый вечер

Я новое писал стихотворенье.

Скажи, мое желание нежней

Твоих кудрей?

И по сердцу ль тебе оно?

И мне ль дано?..

О, если б вовсе не было разлуки,

Чтоб наши руки

Друг друга вновь нечаянно касались,

И мы смущались,

И все-таки сидеть старались рядом.

Чтоб робким взглядом

Ты заставляла сердце мое биться

Смятенной птицей,

Впервые ощутившей высоту

И быстроту.